Как вместе с эпохой менялся портрет преступника, можно ли было попасть на каторгу за супружескую измену, рассказал историк Ярослав Любимов.
Шведы-бандиты.
Ещё до прихода Петра Великого в устье Невы здесь совершались преступления.
«Русские архивы
Угроза со стороны иноверцев пропала после того, как Россия вернулась на берега Невы, а Петербург стал имперской столицей. Но зато появились и новые проблемы с законностью.
Уголовники тех времён сильно отличались от нынешних. Воров или убийц наказывали всегда, но во времена Петра I заключение грозило колдунам и чернокнижникам. Под следствие попадали за богохульство, неосторожно брошенную фразу в адрес государя и страны. На каторгу отправляли и за супружескую измену. При этом каторжников калечили: выжигали клеймо, рвали ноздри, чтобы те не могли скрыться при побеге.
Дочь первого императора, Елизавета Петровна, боролась с разбойниками, расплодившимися на территории России: шайки насчитывали зачастую десятки людей. Несмотря на все усилия, победить преступность ей не удалось — не хватало ни знаний, ни людей. Поэтому власть решила поделиться частью полномочий с помещиками.
Шинель на пол.
В XIX столетии самым спокойным можно назвать период царствования Николая I — при нём уличная преступность была настолько низкой, что не только простой люд, но и сам император могли, не опасаясь за свою жизнь, в одиночестве прогуливаться по центру города и набережным. Зато процветало взяточничество.
«При Александре II уличная преступность вновь вырвалась наружу, мы это встречаем, в том числе, в романах Фёдора Достоевского, — рассказывает Ярослав Любимов. — Наиболее распространённым преступлением стали кражи и грабежи, а жертвами часто выбирали пьяных — у них отбирали не только деньги, но также одежду и обувь. Но кражи и грабежи крайне редко сопровождались убийством. Во-первых, матёрые уголовники не хотели привлекать внимание полиции. Во-вторых, было поверье, что если вор убьёт, то потеряет фарт. Этому кодексу воры следовали вплоть до XX века».
Самое большое число преступлений совершалось в районе Апраксина двора и Сенной площади, несмотря на дежуривших там полицейских. Жертвами преступлений чаще становились обеспеченные петербуржцы (зимой их вычисляли по шубам, а летом по костюмам из добротных тканей).
«На рынке у продавцов практически не воровали, — продолжает историк. — Торговцы в таких случаях быстро сбегались и били вора. И жертвами карманников становились обычные покупатели. Их, кстати, обманывали и сами торговцы — могли обвесить или продать некачественный товар. Например, несвежих рябчиков обваливали в муке, рваные платья маскировали, в дорогих книгах часть страниц заменяли на газетные листы».
На рынке следить нужно было не только за кошельком, но даже верхней одеждой — описаны случаи, когда пришедший примерять новую шинель свою старую бросал на землю и сверху становился. Иначе украдут.
Громкие убийства в XIX веке были редкостью, но всё же случались, а к концу XIX — началу XX веков такого рода преступлений становилось больше, и происходили они всё чаще по политическим мотивам. Революционерам нужны были деньги. Один из таких громких случаев, о котором написали все петербургские газеты, произошёл в октябре 1906 года.
«Эсерам не хватало денег, поэтому они решили ограбить карету инкассаторов с золотом, — продолжает историк. — На преступление пошла группа молодых революционеров — они закидали карету самодельными бомбами. Лошадей буквально разорвало на части, а людей, в том числе неповинных прохожих, тяжело ранило. Уловом бандитов стали 336 рублей. А золото, за которым и охотились, бесследно пропало».
В это же время развивается и криминалистика. В 1912 году в Петербурге впервые раскрыли убийство по отпечаткам пальцев. Неизвестный расправился с провизором Харламовской аптеки и ограбил её. Однако он оставил на стекле отпечаток большого пальца, что заинтересовало судебного следователя. Тот поручил взять отпечаток у нескольких подозреваемых, в числе которых был и крестьянин Алексеев. Линии совпали.
«Друзья крестьянина встали на его защиту — все утверждали, что в ночь убийства были с ним, — говорит историк. — Но отпечатки говорили о другом. В итоге суд признал крестьянина и его подельника, аптечного сторожа, виновными. Это вызвало огромный резонанс в прессе — журналисты писали, что произошла ошибка. Но вскоре крестьянин сознался, а дактилоскопическая экспертиза стала применяться повсеместно».
Банды на улицах.
Самым опасным временем в истории Петербурга считаются годы революции — у новой власти и новых стражей порядка не было авторитета, да к тому же криминальные элементы сами старались прорваться во власть на местах, иногда у них это получалось. К матёрым уголовникам примыкали и оставшиеся без заработка простые горожане. После демобилизации 1921 года домой вернулись и красноармейцы с оружием. Некоторые из них также влились в банды. Уничтожали криминальные элементы тяжело, с перестрелками и кровью.
Вплоть до 1922 года ночью выйти на улицу Петрограда и не стать жертвой грабителя было настоящим чудом.
«Свидетели той эпохи писали в дневниках: “Снова слышно шлёпанье босых ног — это возвращались домой ограбленные петроградцы”, — говорит Ярослав Любимов. — Выходить на улицу в одиночку было опасно, потому что могли отобрать всё, что есть. Деньги не особо интересовали, так как большой ценности в них не было. А вот одежда и украшения обменивались в соседних деревнях на хлеб, мясо, молоко, масло, самогонку. Если законопослушные петроградцы умирали от голода, то криминальные элементы жили очень хорошо».
Советские годы.
Следующий всплеск преступности случился, как и следовало ожидать, в блокаду. Особенно люди ненавидели спекулянтов, скупавших в обмен на продукты разнообразные ценности у населения. Не брезговали они и краденым. Правоохранительные органы боролись с этим жёстко. По официальным данным, за годы блокады у «подпольных миллионеров» Ленинграда изъяли 24 миллиона рублей, золотых украшений, слитков и часов на 37 миллионов, а также множество произведений искусства, икон и старинных книг. Для сравнения, танк БТ-2 стоил около 68 тысяч рублей. Большинство спекулянтов были приговорены к смерти, их деньги пополнили госбюджет.
Всплеск вооружённой преступности был отмечен в послевоенные годы, особенно усугубил ситуацию неурожай 1946 года. Лишь за один четвёртый квартал 1946 года в Ленинграде было совершено более 85 разбойных нападений и вооружённых ограблений, 20 убийств, 315 случаев хулиганств, почти 4 тысячи краж всех видов. Тогда это считалось высокими цифрами, к тому же многие банды имели на руках трофейное оружие. Милиция боролась, как могла, и за 4 года, с 1946-го по 1950 год, Ленинградским городским судом были осуждены 147 человек. Подрастало и послевоенное поколение, оставшееся без отцов, — и в 1950—1960-х годах город на Неве оказался лидером страны по подростковой преступности (на Ленинград приходилось каждое 10-е подобное преступление во всём СССР).
Самым же спокойным временем в советский период историки считают конец 1960-х — 1970-е годы: с послевоенной преступностью было покончено, люди стали жить богаче, правоохранительные органы контролировали ситуацию. Заметными преступлениями стали хищения — дефицит способствовал тому, что часть товаров народного потребления сбывали спекулянтам.
Кстати: а откуда звание криминальной столицы?
Ярлык «бандитского» к Петербургу прилип совсем недавно, объяснил Ярослав Любимов. Случилось это в 1990-е годы с лёгкой руки сценаристов «ментовских» сериалов. По словам историка, жители Петербурга сильно удивились, когда узнали, что живут не только в «культурной», но ещё и «криминальной» столице России.
Вместе с тем полицейская статистика показывает, что уровень преступности в Петербурге 1990-х был не самый высокий в России. Да и сегодня город Петра не занимает первую строчку в криминальных рейтингах.
