О боевых действиях их участники обычно предпочитают много не рассказывать. Но участник СВО из Воронежа сделал для «КП-Воронеж» исключение. Мужчина попросил его не «светить», поэтому имя его называть не будем. Он участвовал в боевых действиях в Харьковской области с конца июня по ноябрь 2022 года.
— Как протекали ваши будни на передовой?
— В основном, кроме перестрелок, рыли окопы, потом после попадания снарядов вражеской артиллерии восстанавливали. Делали блиндажи в два-три наката, чтобы труднее было их снарядами разрушить. Я был в пехоте, так что у меня рабочим инструментом в боях были автомат и гранатомет.
— Видели наемников из других стран на передовой?
— Нет. Хотя мы непосредственно врагов вообще редко видели. Располагался наш полк недалеко от Изюма, там лес, и даже на передовой мало кого рассмотреть удавалось на противоположной стороне. Но доносившиеся разговоры были на украинском. А матерились они по-русски, конечно.
— Много было земляков в полку?
— Достаточно, но не по Воронежу, а по Черноземью. В перерывах между большими боями выставляли посты по 3−5 человек. Со мной вместе в такой группе были ребята из Воронежской, Курской области, Липецка, Старого Оскола. Вообще в полку только несколько человек были штатными военнослужащими, а остальные — добровольцы, потом в сентябре мобилизованные подтянулись. В основном, были люди 35−40 лет. Самому старшему добровольцу было 62. Был случай — мужик пришел сына искать, другой, молодой, наоборот, отца. При этом мотивация у всех была примерно одинаковая, достаточно высокая.
— Насколько тяжелыми были бои?
— Я участвовал во второй чеченской кампании. Так вот по сравнению с СВО она и рядом не стояла. На Украине идут полномасштабные боевые действия, а в Чечне все-таки локальные большей частью были. Уверен, что военные со всего мира смотрят, что в Незалежной происходит и на ус мотают. Главное в боях на Украине — артиллерия. 90 процентов потерь от снарядов и мин. У меня два хороших знакомых погибли. Одного миной накрыло, другой на «растяжку» наступил, не заметил.
— А вы сами не были ранены?
— Да нет, легкая контузия была, так она у нас практически у всех бойцов есть. Артиллерия так работает, что уши закладывает. По моему случаю — за спиной снаряд разорвало, осколки не попали, но упал на спину неудачно, тоже сейчас побаливает. Пока курс реабилитации прохожу, а потом, может быть, и вернусь в зону СВО.
— Все положенные деньги выплатили?
— Да, не обманули. У других, сельских ребят, была проблема — карточки не всем удалось родным передать. Многие оставляли их в военкоматах, потом, когда возвращались, забирали с начисленной на них зарплатой.
— Как в свободное от боев время быт налаживали? Вшей удалось избежать?
— С этим у нас строго было. Мужики большей частью в возрасте, серьезные, понимали важность чистоты. Молодым иногда напоминали, что купаться надо почаще. Там у нас рядом с окопами озеро было. Летом в нем отмывались. А то еще приспособили под ванную обломок иностранного оружия, по-моему, американского. Здоровенное такое дуло, туда два-три человека одновременно помещались. Нагревали воду и купались.
— А с едой как было?
— Большей частью подвозили. Но бывали и ЧП — к примеру, колонну разбомбили. Тогда приходилось обходиться «подручными средствами». Иногда и враг помогал. При обстрелах бывало, что снаряды украинские ложились в озеро, и рыба кверху брюхом всплывала, вот тебе и уха. У нас в полку нашлись люди, которые в грибах хорошо понимали. Собирали их и жарили. Так что никто не голодал. С питьем тоже проблем не было. Неподалеку деревня была, воду там брали из колодца.
— Победа будет за нами?
— Безусловно, победим. Люди у нас с головой. У нас другого выхода нет — бой идет не на жизнь, а на смерть.
